Кирилл Горячок
Принято считать, что свои лучшие фильмы Тарантино уже снял. Но творческая энергия автора, черпающего вдохновение из самых невероятных мест, продолжает находить себе применение как в кино, так и в театре. Увлечение Тарантино театром сильно сказывается на «Омерзительной восьмерке», сценарий которой изначально был пьесой. Режиссер давно ушел от лавров первого режиссера 90-х, его не тяготит успех первых картин. «Восьмерка» насквозь проникнута авторской независимостью, его личным взглядом на то, что такое кино. Это территория Тарантино, но ее герметичность обособляет фильм от многих зрителей, не желающих на эту территорию столь безвозмездно ступать. Поэтому выход «Омерзительной восьмерки» сопровождался множеством разгромных рецензий, каких режиссер не знал со времен «Доказательства смерти». Но, несмотря на холодный прием, Тарантино, пожалуй, завершил лучший свой фильм за последние двадцать лет.
«Омерзительная восьмерка» — трехчасовой вестерн, действие которого фактически разворачивается в одном помещении. Охотник за головами Джон Рут везет на виселицу известную преступницу. На время бури они останавливаются в придорожном салуне, где встречают незнакомцев. Каждый из восьми гостей оказывается связан с другими.
При создании картины Тарантино вдохновлялся просмотром телевизионных сериалов-вестернов 60-х. Они часто состояли из серий, строившихся на приглашенном актере. Зритель вплоть до финала не может определить, хороший тот герой или нет. Идея Тарантино состояла в том, чтобы каждый герой его фильма создавал подобный саспенс.
Но основа «Омерзительной восьмерки» строится на мифологии классического вестерна 50-х. В смысловой структуре фильма оживают два главных элемента жанра — грань между законом и насилием, их влияние на формирование американской идентичности. Поздние вестерны Джона Форда строились на переходе от законов фронтира к законам Линкольна — центральной мифологической фигуры жанра. В «Омерзительной восьмерке» письмо президента становится сквозным элементов событий фильма, каждый из героев так или иначе выражает свое отношение к нему.
Подробно раскрытая в «Джанго» тема расизма оживает и здесь. Как и в «Рождении нации» Гриффита, в «Восьмерке» американская идентичность вплотную связана с рабовладением. Неслучайно к середине фильма салун в шутку разделяют на «север» и «юг». Дело в том, что южанин Гриффит изображает чернокожую культуру как закат цивилизации, и единственным способом отстоять право белых на жизнь является суд Линча. Тарантино же комментирует подобные взгляды как историческую данность, неизбежную часть американского сознания.
Тарантино единственный, кто сегодня занимается развитием главного американского жанра. С приходом спагетти-вестернов жанровая мифология американской истории почти полностью замещалась символическим насилием. В «Омерзительной восьмерке» режиссер умело совмещает натуралистическую жестокость и возвращение к фундаментальным национальным вопросам.
Обвинение картины критиками в бессмысленности и скуке говорит о яростном нежелании признать за режиссером право на творческую свободу. Но критика все же не беспочвенна. «Омерзительную восьмерку» сложно рекомендовать к просмотру не поклонникам режиссера или вестернов. Для Тарантино это, безусловно, шаг вперед с точки зрения режиссуры и стиля, великолепная работа с широкоформатной пленкой и потрясающей красоты сцены зачастую превосходят прошлые его работы. Но для зрителя, ищущего откровений в новой работе мастера, «Омерзительная восьмерка», скорее всего, станет чередой самоповторов и беспочвенного насилия.
Тарантино остается прежним, его независимость и вечная преданность кинематографу наполняет его работы ни с чем не сравнимой радостью жизни и творчества, поиском красоты в самом заурядном и грубом. Достоинства «Омерзительной восьмерки» откроются тем, кто найдет в себе смелость отдаться во власть жестокого мира фильма. И в конце путешествия его будут ждать настоящие кинематографические сокровища.
Добавить комментарий