Денис Салтыков
Премьера нового фильма режиссера Алексея Федорченко «Ангелы революции» прошла в киноклубе «Фитиль» 30 октября. По сюжету энтузиазм русского авангарда входит в соприкосновение с традиционной культурой хантов. Казалось бы, контакт воинствующего модернизма, исповедуемого художниками-строителями нового общества, с небольшим сообществом, живущим по обычаям, обязан быть взрывоопасным. Но в «Ангелах революции» все происходит иначе: хоть и не без конфликтов, две культуры обнаруживают важное сходство — трагическую судьбу и роковую обреченность.
Точка зрения зрителя совпадает с точкой зрения группы авангардистов, которые, согласно сюжету, отправляются к хантам приобщать их к культуре нарождающегося нового общества. Русский авангард со всеми его странностями в любом случае ближе современной повседневности, чем окутанный тайной мир западно-сибирского шаманизма. Пафос культурного просвещения с самого начала фильма сдерживается пессимистической риторикой протагонистки Полины (Дарья Екамасова): сами мы давно мертвы, теперь за вами пришли. Смерть русских авангардистов здесь — не столько физическая, сколько идейная. Их устремления и утопические замыслы, типа постройки для жизни людей огромного искусственного круга поверх земного шара, погибнут в столкновении со сталинской действительностью и ее жестокой политикой консолидации и унификации. Странно мыслящим чудакам не осталось места в отлаженной машине стремительно индустриализировавшейся державы. И в этом они оказываются близки хантам, другим чудакам, ценностям которых не суждено выжить.
Федорченко в своем творчестве создает впечатление режиссера-этнографа. Даже зрители, оставшиеся после сеанса в «Фитиле» для того, чтоб задать вопрос, обращались к Федорченко именно с вопросами об истории и современном состоянии культуры хантов. Еще со времен режиссера Роберта Флаэрти известно, что кино вряд ли способно просто реконструировать жизненный мир какого-то сообщества. Реальность на экране всегда конструируется, так что попытка репрезентировать в фильме шаманский быт всегда будет тяготеть к нью-эйджу — достраиванию этого быта и его романтизации. Федорченко же вольно или невольно зарекомендовал себя как нью-эйджер еще со времен фэнтезийных «Овсянок». А нью-эйджу не обязательно быть целостным и органичным, это всеядное мировоззрение, оно потенциально может включить в себя любой элемент. Так и русский авангард в «Ангелах революции» оказывается частью единого трагического мифа на тех же правах, что и хантыйский шаманизм. И даже визуально центральные персонажи фильма легко вписываются в орнамент сибирской тайги. А звуки терменвокса — электроакустического инструмента авангардистов — сочетаются с природными шумами и рифмуются с хантыйскими музыкальными практиками.
Ностальгическая точка зрения заставляет эрудированного зрителя пожалеть те культуры, которые были утрачены прежде, чем полноценно обретены. Однако в «Ангелах революции» меня приятно впечатлил не конечный пафос такой романтической конструкции, а детальное мастерство ее реализации на экране.
Добавить комментарий