Денис Салтыков

В российский прокат вышло «Затмение», снятое режиссером Алехандро Аменабаром по собственному сценарию. Критика разгромная: на момент написания этого текста пользовательский рейтинг на КиноПоиске 5.76, на IMDB — 5.7, на Rotten Tomatoes — 7% положительных отзывов от критиков и 26% от аудитории, а в агрегаторе профессиональных рецензий на КиноПоиске всего одна положительная на семь отрицательных. Такая реакция аудиторий на фильм достаточно именитого режиссера любопытна.

Внимание! Текст содержит спойлеры.

«Затмение» прокатывается как мистический триллер, а то и как хоррор. История выстраивается вокруг заявлений жертвы сексуального насилия (в исполнении Эммы Уотсон), которое вершил ее отец. Детектив Брюс Кеннер (а его играет Итан Хоук) постепенно выясняет, что эта частная история лишь ниточка, которая ведет к крупной секте сатанистов. Протагонист мечется между двумя помощниками, которые с разных позиций пытаются решить проблему, — священником и психотерапевтом, специализирующимся на регрессивном гипнозе. Дополнительно нагнетают панику СМИ, вещающие с экранов о могуществе и таинственности действующей в штате секты.

В 1986 году в США вышел фильм «День дурака». Это был период популярности слэшеров, и «День дурака» рекламировался как очередной образчик жанра. Но картина была обманкой: все убийства оказались розыгрышем, кровь — бутафорией, жертвы — притворщиками и участницами/участниками заговора. Сюжет был построен классно, но аудитория не приняла задумки авторов и посчитала себя обманутой. «День дурака» провалился и был объявлен знаком наступающего кризиса жанра.

Аменабар в «Затмении» проделывает схожую штуку и в ответ получает аналогичную реакцию. Сатанинская секта к концу фильма оказывается выдумкой нагнетающих истерику паникеров, никакого таинственного зла нет. А если точнее, то злом скорее являются сами выдумщики, у их фантазий есть вполне ощутимые последствия — массовый страх и люди за решеткой. В итоге массовые аудитории картину ругают за обманутые ожидания, а критики — за скучность и предсказуемость. Я вступлюсь за опус Аменабара, воспользовавшись позицией более позднего «оратора», и коротко обращусь к трем упомянутым претензиям.

Самым важным моментом мне кажется как раз обман ожиданий. Об этом реже прямо пишут профессиональные критики, но чаще упоминают люди в кратких отзывах. Разумеется, Аменабар делает это нарочно. Любопытно, что происходит в этом случае с условностью жанра. Как в «Дне дурака» бутафорская кровь сыграла с границами диегезиса, оказавшись бутафорской и в рамках истории, так и в «Затмении» секта и галлюцинаторные картины ее злодейств оказались коллективным фантазмом. Фактически это означает надстраивание еще одного уровня над жанром, введение посредника между зрителем и основной частью сюжета. В таком случае мистический триллер или хоррор оказывается выдумкой не только для аудитории, но и для главных действующих лиц в самом фильме. Такой шаг обнажает прием: во время просмотра зрительницы и зрители отлично понимают, что перед ними бутафорская кровь и фикциональная история. Но в финале фикция объявляет о собственной сконструированности уже внутри самой картины. Такое заявление считывается как обман, так как обрывает любую попытку «отдаться» фильму и поиграть в «а что если все это правда». Здесь мне вспоминается когнитивная теория хоррора, ярко представленная в книге философа Ноэля Кэролла. Она подразумевает зрительский интерес к природе монстра (понимаемого абстрактно — не только как существо, но и как событие), не вписывающегося в привычные для нас концептуальные схемы. Объяснение «монстра не существует», очевидно, не устраивает большинство людей. При этом когнитивная фрустрация кажется мне отличным шоковым элементом для построения важного высказывания. В случае последнего фильма Аменабара это жесткая социальная идея: конструирование мрачных мифов в реальности имеет ощутимые негативные последствия. Монстр Аменабара — это не сатанист, а профессиональный паникер и создатель теорий заговора вроде Дмитрия Киселева или Николая Старикова. Ради того, чтоб донести такой месседж до аудитории, Аменабар использует прием, аналогичный тому, который был задействован авторами «Дня дурака», и делает это уже не ради когнитивного шока per se. Такой ход делает «Затмение» скорее близким современному искусству, которое стремится шокировать свою аудиторию, вывести ее из зоны комфорта. Только в отличие от художников, Аменабар ориентируется не на культурную элиту, а на массовых зрительниц и зрителей, и потому использует жанр, в котором, кто бы ни писал обратное, разбирается.

Отсюда любопытным кажется упрек в предсказуемости. Ведь, если все так, это означает провал затеи — когнитивного сюрприза не получится. Мне кажется, подобное обвинение — это профессиональное искажение. Звучит оно преимущественно в среде специалистов-критиков, и я бы скорее списал это на декларацию собственного мастерства. Могу поверить в то, что специально образованный и насмотренный рецензент заподозрит развязку еще до наступления финала, но если я прав выше, и Аменабар ориентировал свое высказывание на массы, то мнение знатоков оказывается нерелевантным. Хоть они и являются носителями привилегии писать о фильме с авторитетом, ориентирован он не на них. Предположить же, что концовка предсказуема для большинства аудитории, мне кажется нечестным, так что я бы подобными заявлениями не разбрасывался — уж больно похожи они на хвастовство, даже если на деле это профессиональная деформация.

Наконец, скучность. Этот риск здесь и вправду есть. Но мне кажется, что он более велик как раз для того самого «продвинутого» критика, который готов ругать нарратив за очевидность. Не заморачивающемуся по поводу «суммы приемов» человеку (то есть как раз правильному, благодарному получателю месседжа) так вряд ли покажется. Скорее, финал предстанет обманом ожиданий, но, как я написал выше, в этом вся суть.

«Затмение» — фильм умный, и его провал у аудиторий — логичный ответ на провокацию. Ругать его можно, а вот задержать мысль о собственной причастности к вполне реальному злу — пожалуй, было бы полезно.